И правда... чего это я? Стакан он поставил на пол.
Здравомыслие уже вернулось - видимо не слишком-то он и смирился с тем заданием. Но после слов Рена как-то успокоился. Тот если уж пообещал - действительно никому не покажет это фото.
- Ну знаешь, одно дело самостоятельно выбирать себе одежду, другое - когда тебе её выбирают. - поправив правой рукой очки, другой он уже основательно зарылся в волосы Рена, стал пропускать их сквозь пальцы. Какие они всё-таки мягкие, у меня никогда не было подобной шелковистости.Когда же прекратиться это очарование? У него же просто все мысли разбегаются кто куда, как только он прикасается к Рену. Глубоко вдохнув, он закрыл глаза и заёрзал. Отори чувствовал как снова теряет контроль над собственным телом - сбились пульс и дыхание, щёки опять предательски краснеют и ладонь в волосах чуть заметно подрагивает. Он запрокинул голову на диван, лишь бы скрыть всё это от Рена - ещё поймёт не так. Стараясь дышать медленно и размеренно (хотя бы над дыханием он был вполне властен, чтобы выровнять его) и хоть как-то отвлечься от внезапно обострившихся чувств, спросил:
- И вообще, кто тут дуется? - голос звучал как простуженный Чёрт! Ещё хуже выходит...

Отредактировано Кёя (2008-02-20 05:30:58)

Кёя всегда был хорошим слушателем. Сказывалось не только воспитание, но и склад характера и ситуация в его семье. Умение слушать и слышать развивалаось годами - без него он вряд ли чего-то добился в таком возрасте. Глядя в потолок и слушая Несколько несвязное и дёрганное повествование Рена, он молчал. По-хорошему, надо было бы смотреть собеседнику в глаза, но на данный момоент это не былостоль уж важно. больше имелзначение голос Рена, его интонация, смысл сказанного. Именно способность улавливать всё это в речи говорящего и помогала Кёе в жизни... То есть, это не было интуицией, совсем нет... скорее уж аналитическим даром. Но на последних словах Рена, вся выстроенная до этого логическая цепочка распалась...
"Я люблю тебя, Кёя". Одна фраза - и мир сдвигает свою ось...
Одна фраза - и тепло этих слов разливается по коже, не давая опомниться, подумать...
Одна фраза - и вмиг появляются желания, которых сам пугаешься...
А потом ещё одна - просьба, в которой ты не в силах отказать. Потому что она предугадывает твои эти самые желания. И кажеться, что ими невозможно насытиться, если они исполнятся.
Очень нежно, почти бережно, как тончайший хрусталь взять его лицо в свои ладони. Легко прикоснуться большими пальцами к губам, провести им по их контуру. Затем наклониться и поцеловать сначала лоб, убрав всторону чёлку, потом провести губами по прикрытым векам, уходя на щеки, потереться о них. Вдохнуть запах, как набрать воздуха перед тем, как нырнуть. С головой окунуться в ощущения глубокого, самого нежного поцелуя, какой ты только способен подарить. Это с твоим-то опытом? Не смеши людей! Сомнения в себе всегда были. Но сейчас ты затыкаешь их, прячешь как можно дальше. Ведь твои действия вполне могут помочь стереть боль из его голоса, глаз, лица. Ты так надеешься на это... Может быть... я смогу?..
Голова опять кружиться. Язык медленно, не так как в кафе, обводит контур зубов, ощупывает чужие дёсны, проникает глубже и проводит по верхнему нёбу. Такое чувство, будто сейчас его облили кипящей лавой, как из ведра окатили. От этого безумия возникает лишь одно желание - никогда не отпускать его.
С обеих сторон, одновременно, раздаётся стон - забрать и его! Как сокровище. Как ценность. ничего не упустить из данного момента. Да, Рен не его собственность, он не имеет прав на него, и всё же... логика здесь не помогает. Только желания  и чувства. Остаётся надеятся, что взаимные...

Отредактировано Кёя (2008-02-20 08:11:12)

Несмотря на очки, глаза почти не видят... Вернее видят, но как-то выборочно... только лицо перед собой, только глаза, только губы. Он прекрасно  видел по ценру и ничего - на переферии. Весь окружающий мир перестал существовать. И не только для зрения. Слух улавливал лишь свой бешеный пульс. А осязание - его серцебиение через кожу. Обоняние - его запах, терпкий, зовущий. Вкус - лишь привкус арахиса, напоминающий почему-то детство. Наверное, это потому, что он ребёнок. А я? Я веду себя сейчас тоже как дитя. Осуществляя лишь свои собственные желания. А его я спросил? Но это всё, весь этот поток мыслей прерывается, когда Рен садится к тебе на колени и прижимается всем телом. Охватывает собой, словно прилипает. И снова ухо... оно уже горит от лёгкого дуновения и последующего поцелуя. От резкого вдоха даже горло засаднило. А твои руки в это время бесцельно блуждают по спине Рена, не решаясь проникнуть под одежду, но таким образом хотя бы частично снимая острую потребность в прикосновении к нему.
"- Кёя... ты же останешься сегодня у меня? " - вопрос даже не сразу дошёл до сознания. Затуманенными глазами ты смотришь на игривую улыбку перед собой, а в ответ способен лишь кивнуть. Немного страшно... нет не так... неуверенно, что ли. Ты не маленький и прекрасно понимаешь, о чём именно тебя спросили сейчас. Но ты согласно киваешь, за мгновение принимая решение. В подтверждении своего движения головой, снова зарываешься в его волосы на затылке рукой и притягиваешь для продолжения прерванного пол-минутой ранее занятия. Ещё, может это поможет унять или чуть уменьшить мелкую дрожь тела, с которой никак не совладать?

От прикосновений и такого открытого ответа дрожь всё сильнее - его уже просто колотит. Как в лихорадке. И она не прекращается ни на мгновенье. Язык Рена дразнит, иногда обманывая, уходит от соприкосновений, но это не менее приятная игра, чем прямое припадание к губам. Очки... кажется их сняли... а потом... потом ты снова резко втягиваешь воздух от прикосновений тонких пальцев к своей коже. какое-то мгновение и дышать-то забываешь. Чуть расфокусированными глазами смотришь на виновника временной остановки данной функции организма. Глаза напротив заманивают, обещая большее, говоря, что это только начало и никуда от него не деться. Да я и не хочу...
- Рен... - полувздох-полустон слетает с губ и тут же припечатывается новым поцелуем. Слишком новые ощущения. Слишком много их. Слишком приятно. Твои движения не столь опытны, но не менее искренее. Обняв, резко прижать его к себе, да так, что кажется, ещё чуть-чуть и хрупкая (или это только так кажется) спина сломается. Осознав последнее, с сожалением несколько ослабляешь хватку кольца своих рук. А их надо куда-то девать... но они сами находят себе занятие - развязать тонкую, в тон волосам ленту на хвосте. Она мешает. Где-то в паху нарастает знакомое напряжение. Немного смущает, поэтому ты чуть отстраняешься, на автомате, чтоб не слишком явно всё это было... Понимаешь разумом, что Рену это не важно, что он всё понимает, но чёртово воспитание берёт своё. Чтобы скрыть краску на лице и бешенно скачущий пульс припадаешь губами к шее, открытой и незащищённой. Такая нежная кожа.
- Рен... - выдыхаешь имя в то место, где шея плавно перетекает в плечи. Это имя так приятно произносить. И всегда будет.

Отредактировано Кёя (2008-02-20 12:42:16)

Миг! И слетает с Рена словно вторая кожа водолазка. Ещё один - и уже ты не чувствуешь на себе тонкой ткани футболки. Следующий! - и от чувственного движения Рена на его бёдрах вырывается сдавленный стон. Глаза не воспринимают окружающую действительность - зрачки слишком расширены и не сужаются, как от наркотика. Да. Он, наверное, действительно похожь на это самое одурение от препаратов. Очередной поцелуй и прижатая к оголённой коже обнажённая же кожа вмиг выбивает и эти несвязные мысли. Хочется чего-то большего. Чего-то... Потому что... ну не может это всё так долго продолжаться... не должно...
И что дальше я должен делать?- то ли подумал, то ли сказал вслух Отори.

Пожалуйста... Слово рвётся наружу. Оно довольно о многом упрашивает, но это непозволительно - так упрашивать. Надо просто сказать о своих желаниях. Вслух. Поэтому даже столь вежливое обращение подавлено. Вместе со всхлипами и стонами разочарования, когда Рен отстраняется и слезает с его колен. дыхания по-прежнему не хватает - воздух вливается в лёгкие с оглушительным для обострившегося слуха звуком, с неимоверноым трудом протискиваясь сквозь трахею и бронхи. Гипервентиляция грозит уже обмороком. Но это всё ненадолго. Снова столь желанное, наводящее на глаза пелену тело прижимается к его, разгорячённому и дрожащему телу. Шёпот рядом с ухом едва доходит до сознания, практически, лишь касаясь его, оставляя понимание лишь на уровне подсознания. Остатки здравомыслия ещё делают слабую попытку остановить свего хозяина - остановись! это же неправильно - это безумие! ты раскаешься потом, что поддался моменту! - но попытка столь слаба и необоснована, что доводы рассудка бессильны перед наплывом стольких ощущений сразу. Слова Рена оставляют лишь твёрдую убеждённость в утвердительном ответе для совместного похода в душ. Только так! Как он может теперь отпустить его одного? оставить без приксновений и поцелуев?
- Вместе... - слово с невероятным трудом вырываешь из себя, говориться оно голосом, который ты с удивлением распознаёшь, как свой, только севший и низкий. Руки сами тянутся к Рену, они живут своей жизнью, неподвластной его собственным желаниям. Сами хватают того за запястья и мягко направляют в сторону коридора. Глаза при этом вступают с ними в сговор, ровно как и ноги. первые неотрывно смотрят в глаза любимого, а вторые как раз и направляют безвольное тело туда, куда и было спрошено Реном. Очнись. Очнись! ОЧНИСЬ ЖЕ!!! НУ!!!??? Сознание вопит где-то на задворках. Не всилах помешать разумными путями, оно уже готово применить способы похлеще. БЕСПОЛЕЗНО. Ты уже всё решил для себя и назад дороги нет. Отори Кёя не идёт на попятный. НИКОГДА! А сейчас он этого и не хочет. Ни в какой мере. Плевать на мир вокруг! Плевать на мнение досужих сплетников и всех остальных! Он сможет стереть из этих глаз не только грусть и тоску, но и злость на самого себя.
В этом уверенность пришла внезапно и принесла с обой, как ни странно отрезвление... но вовсе не относительно его намерений... нет... Просто стало чуть легче дышать и четче стали мысли, по-прежнему направленные на единственную цель. После всего этого, ты мягко улыбаешься и оглядываешь коридор - никого нет. Значит домоуправительница уже легла спать или сидит у себя в комнате. Значит, им никто не помешает... Не сейчас. И не здесь.
- Научи меня, - прислонившись к Рену щека к щеке ты шепчешь эти слова. И знаешь, что ученик ты способный. А с великолепным учителем - просто гениальный.

Он ТАК смотрит, что у Кёи начинает бешенно колотится сердце о рёбра изнутри, будто стараясь вырваться из плена грудной клетки и самому прижаться к теплой коже Рена. На какой-то краткий миг просто необходимо закрыть глаза, чтобы не ослепнуть. Они уже зашли в ванную комнату, и Отори даже не помнил, кто из них дверь закрыл. Всё, на что он сейчас обращал внимание, сейчас стояло перед ним и... прижималось к его телу, целуя, вырывая из него хоть и приглушённый, но стон. Как же непривычен этот огонь, прожигающий изнутри и, одновременно, охватывающий каждый сантиметр кожи, хотя пальцы Рена кажутся ещё более обжигающими, почти раскалёнными. Они порхают по твоей коже  словно крылья бабочки - нежно и чувственно одновременно. В ответ хочется прикоснуться к его волосам... и ты прикасаешься, не в силах больше сдерживать свои прихоти.
Кажется, он уже без брюк... ткань просто соскальзывает на пол после нескольких манипуляций этих пальцев. А глаза в это время неотрывно смотрят в его. Черные, кажется, для такого насыщенной темноты нужна сама ночь. У Кёи они не такого оттенка, более светлого, можно сказать тёмно серого. Но в глазах Рена можно утонуть. Особенно сейчас. И не пожалеть об этом. Я люблю тебя. Лишь бы только перед этим успеть сказать главную фразу. Отори она даётся с трудом, он не привык, да что там говорить, он просто никому никогда не говорил о своей любви или привязанности. Особенно о любви - её просто не было, как таковой.
Задохнуться от прикосновения к твоему паху, рефлекторно, неосознанно прижавшись при этом сильнее к горячей ладони. И снова стон. Правда он прерывается ещё одним, только уже от поцелуя, призванного заглушить первый. Что это? Замкнутый круг. Потому что внезапное отстранение, ставшего уже необходимостью тела, вызывает желание снова застонать, почти заплакать от неудовлетворённости. Правда, это несколько скрашивается созерцанием скидывающего остатки одежды Рена, но и только... Странно, что без очков ты видишь всё так чётко.
Рен... Как же ты прекрасен... Губы двигаются, но не произносят ни слова - в горле настолько пересохло, что способность говорить, что-либо связное временно утеряна. Да, ты видишь свидетельство его возбуждения, как зеркальное отражение твоего собственного, и от этого он кажется ещё лучше, ещё теплее, ещё... слов и мыслей не хватает. Надо хоть немного собраться, чтобы просто действовать дальше... так, как хочется мне на данный момент, а не так, как того желают окружающие меня люди. Немного было таких случаев в жизни Отори Кёи. Оттого, наверное, они ценятся им на вес золота... или лучше сказать - бесценны.
Не позвав тебя вслух, но словно заманивая в сети воды, Рен стоит под упругими струями, а ты всё любуешься, не в силах оторвать глаз. Время всё больше замедляется - капли очень медленно чертят дорожки на идеальной спине, очень медленно выгибающейся навстечу потоку; так же медленно полночные глаза снова встречают твой взгляд и обещают... Чтобы выяснить, что именно нужно терпение, подстать тягучести временного хода текущего момента. Но ты же Отори - чего-чего, а уж этого-то тебе не занимать. Это даже помогает принять условия игры (очередной? да... но такой приятной), предложенной Реном.
Еле сдерживаясь, чтобы сразу не прижать его к себе, ты подходишь к ванной и берёшь мыло и губку с полочки у её края. Самообладание тоже подчинилось, хотя дышать от желания по-прежнему затруднительно - настолько воздух пропитан им. Стараясь, чтобы Рен видел тебя, залезаешь в ванную со стороны его спины. Он смотрит через плечо, ожидая твоих действий. Травяной, пряный, как сам Рен, аромат исходит от пены, когда ты намыливаешь мочалку. Этот запах чётко ассоциируется с ним. Мыло уже на своём месте, а вот губка...
Сначала он...
- Ты позволишь? - ответа ждать скорей всего не нужно. Губка прикасается к спине любимого, и твоя рука начинает движение, обводя контуры мышц и позвонков, переходя на плечи, нежно намыливает руки, затем снова поднимаясь, к шее. Оттуда её "путешествие" продолжается уже на груди, а вторая рука, подчинияясь сиюминутному желанию дотрагивается до левого соска. Ничего лишнего себе не позволяя, просто запоминая тактильные ощущения. Пока. Рен похоже, завел эту игру с какой-то определённой целью... какой именно, хочется узнать, но для этого необходимо выполнять правила.
имено поэтому, намыливать грудь и живот его ты уже перестал - теперь ноги и ягодицы. Чтобы хоть как-то уменьшить соблазн, прикрываешь веками глаза. сейчас можно сосредоточиться только на коже, только на осязании и запахе. Так ещё больше воображение работает! Чёрт! Но работу эту ты всё же заканчиваешь - никто не смеет упрекнуть тебя в непоследовательности и бесхарактерности. Даже тогда, когда от воющего и бушующего уже не только в паху, но и во всём теле желания, ты опускаешься на колени перед Реном со всё также закрытыми глазами и зепляешься за его талию, вминая в кожу пальцы, как за последнюю соломинку, удерживающую тебя этого урагана чувств.

Пальцы будто вплавились в чужую кожу и стали её частью - настолько не хочется отпускать её из рук. Дыши. Просто дыши, - уговариваешь ты себя, думая лишь о стоящем перед тобой, вздагивающем Рене. Когда он присел на корточки, ты не обратил внимания, и только когда по-прежнему обжигающие, посылающие вдоль всего тела дрожь пальцы требуют обратить внимание на их хозяина, только тогда ты открываешь глаза. Наверное, я сейчас упаду... И чтобы не допустить этого, упираешься одной рукой в дно ванной. А попутно с этим по твоим рукам скользит удовольствие. Нежно, плавно обводя и захватывая всё больше ненамыленной территории. Когда Рен губкой задевает какое-то место в локтевой ямке на сгибе руки, тебя словно током прошибает - от этой самой точки до кончиков пальцев на ногах. Стон удаётся сдержать только благодаря впившемся в собственные ладони ногтям. Боль немного отрезвляет... хотя, непонятно, зачем тебе вообще это надо? Потому что я не привык настолько терять контроль над собой... - само себе отвечает подсознание, и с искушающей улыбкой продолжает фразу, - но, согласись, это... так приятно. А мыльная пена завоёвывает твою кожу и дальше -  все больше продвигается к груди, а с неё  переходит и на живот... И вдруг, это нашествие резко обрывается. Ты почему-то (что происходит?) лежишь навзничь на дне ванной, а твои ноги с чего-то отяжелели - даже поднять их невозможно. Рен... а он-то где? - первое, что приходит в голову, пока ты пялишься в потолок и удивляешься его цвету - бледно голубому с бело-синими бордюрами по краю.
Потом приходит беспокойство, и, подняв голову, чтобы посмотреть, всё ли в порядке, ты... Резкий выдох и последующий сразу за ним такой же судорожный вдох ты производишь неосознанно - кажется, о Рене беспокоиться рано. Слишком откровенно он смотрит на тебя, да ещё и улыбаясь при этом настолько довольно, что невольно закрадывается подозрение - а не сделал ли он подсечку, чтобы свалить меня? Хм... - в ответ посылается тоже усмешка, но не такая... манящая, что ли. Просто информирование о том, что Отори Кёя всё ещё владеет собой и чёрта с два его выведут из себя теперь, когда желание почти осуществилось.

Отредактировано Кёя (2008-02-21 21:06:14)

Сглотнув от накатывающего желания, когда по твоим бёдрам движеться нечто, вызывающее его, киваешь в знак согласия, но выражения лица при этом не меняешь. Долгие тренировки в светском обществе этому спосбствуют. Лишь улыбка становится чуть шире. А вот сдержать непроизвольное движение бёдер, когда твой сосок попадает между его зубов... Это уже из области действительно мастерства владения собой. Что ж... Как и пять лет назад, Рен первым делает вызов. И тебе остаётся лишь принять его.
- Думаю, да. - Хм, похоже голос меня выдаёт с головой... и глаза. Но уж его-то взгляд я точно не упущу. - Тогда не соизволите ли встать, с меня, Коко Рен? Или вам так удобнее? - При этом не забываешь поглаживать его спину, рукой, до этого вцепившейся в края ванной для подстраховки. Желание по-прежнему так же сильно, но теперь к нему подмешивается ещё и азарт, от которого первое  лишь ещё больше разжигается .

Вот же черт! - в голове верещит та часть подсознания, которую лишили радости прикосновений... и не только их. А потом тебя окатывают холодым потоком и вместо неосознанного появляется разум. Он ехидно замечает, что некоторые не слушают его голос, когда это действительно необходимо. А потом расплачиваются.
Наблюдая, как Рен закрывает воду и сердито, вылезает из ванной, ты хочешь только застонать. Я наверное никогда не научусь понимать, когда же он шутит, а когда вполне серьёзен. Приподнявшись на локтях, выглядываешь из-за края ванны и видишь, что Рен уже резкими движениями вытирает волосы полотенцем. Даже сейчас ты всё-таки любуешься им, несмотря на некоторое непонимание его обиды. Сделай же что-нибудь! - с чего-то вдруг кричит именно разум. - Дурак, ведь потеряешь всё, что есть у тебя! - хотя нет, кажется, разум опять вытолкали из его головы и вопит это вовсе не он.
В тебя швырнули халат и ты поймал его, но пропустил тот миг, когда Рен вышел за дверь.
Резко встав, ты вылез из ванной, на ходу одевая халат и метаясь по комнате в поисках сухого полотенца. Запах Рена, которым пропитана ткань, сводит с ума всё больше, требуя действий по его возвращению прерванному занятию.
-Чёрт! - это уже вслух, хоть и шёпотом. Неужели в этой ванной больше полотенец нет?
Уже просто отжав остатки влаги с волос в раковину, ты стремительным шагом (заставить себя не бежать туднее, чем кажется) направляешься по коридору - искать Рена. Ты так боишься его потерять из-за такой мелочи и глупости, что... Дверь в его в спальню. Наконец-то! Одним движением, распахнув дверь, ты входишь, не стучась...

...входишь, не стучась и видишь...
Вздох облегчения при виде этой улыбки вырывается сам собой. Ответная улыбка растягивает губы и предлагает всего себя в его распоряжение.
- Как пожелаешь. - Закрыв ногой дверь, медленно, не сводя пылающего взгляда, в котором с новой силой вспыхивают огни пожара страсти, поглощающего самое тебя. Верх халата уже просто сырой от капающей с волос воды - это отвлкает. И вообще одежда кажется настолько неудобной и неуместной, что руки сами развязывают пояс. Халат уже распахнтым болтается без пояса, а ты встаёшь на колени перед своим сокровищем и берёшь его за руки - а вдруг опять шутит? Неет! в глазах Рена видно отражение собственного желания, поэтому...
Руки притягивают лицо к себе, ближе, ближе... Рот впивается, по-другому не скажешь, в его губы; раздвигая их движется язык - вглубь, внутрь. По-собственным ощущениям - чувствительнее всего верхнее нёбо. Это надо тоже проверить - так ли у Рена? Тут же исполняешь, и результат даже несколько удивляет - слишком откровенная реакция. Напряжённая борьба языками - и ты уступаешь место победителю, более опытному в этой игре. Но это только в выигрыше оставляет. По-крайней мере, точно не разочаровывает. А руки уже сами ведут сражение с мокрым полотенцем на его бёдрах. От того, что оно сырое - ткань почти прилипла к коже Рена и не желает отставать.
- Рен... - только и можешь ты выдохнуть почти умоляя в полураскрытые губы.

Отредактировано Кёя (2008-02-22 01:44:54)

Когда же это всё закончится? - кричит кто-то в мозгу.
Неужели это когда-нибудь закончится? - с сожалением вторит ему некто другой в душе.
От пальцев, зарывшихся в волосы на затылке и тянущих тебя на кровать, тело передёргивает в сладкой дорожи - подчиняешься этим пальцам, тонким, но сильным. Сидя на кровати и обхватывая его руками, прижимая ближе, раз уж такая возможность тебе предоставлена. Так раздражавшее тебя полотенце теперь, кажется, весит на спинке стула в другом конце комнаты, отброшенное резким движением, как ненужный и совершенно бесполезный в данной ситуации  предмет. И вот оно, совершенство, снова в твоих руках, целиком и полностью. Всего лишь одно движение Рена вызывает в тебе ответную реакцию в виде полного ожидания и мольбы стона, громкого, уже нисколько не сдержанного. И ответного движения вперёд, к нему! Потому что все намерения не сдаваться, полетели в пропасть его тёмных глаз, в которых уже и зрачков-то не различить.
- ...понадобится твоя помощь. - остаток фразы доходит до слуха, как через воду - глухо и непонятно. Но ты понимаешь смысл, а значит... казалось бы, краснеть в такой ситуации уже бессмысленно... но твоему организму это не объяснишь. Будь здесь темно - это даже не заметили бы. Я что, до сих пор стесняюсь? Я же всё решил... Чего тогда вдруг, как девица на выданье себя веду? Ответ необходим, а пауза вот-вот перерастёт в неловкую. Решай! Немедленно!
- Всё что угодно... Рен, - его имя, звучащее из твоих губ, несколько смягчает положение, на время отгоняя и заставляя забыть смущение. - Только скажи... - Руки почему-то самостоятельно решают пуститься в разгул по его спине, опускаясь всё ниже, пока не задевают ямку внизу поясницы, плавно переходящую в ягодицы. Реакция Рена однозначна, и ты, широко раскрыв глаза, с удивлением обнаруживаешь, как можно доставить и ему то наслаждение, которое он сам дарит тебе.

Голос  у твоего уха сообщает что "ты садюга, пусть не специально, но точно садюга!". Сквозь туман в голове пробивается немного паническая мысль "Я что-то не то делаю?" Но ведь ты не мог ошибиться - реакция-то была совсем даже не похожа на болевую. И тут память услужливо подкидывает ему воспоминание об одном отчёте... А ещё разговор братьев-медиков... Да, иногда, иметь феноменальную, почти фотографическую память не так уж и плохо. Правда, помнишь всё уж СЛИШКОМ подробно...
Перед глазами уже цветные круги плавают от напряжения - тело Рена только что плотно прижалось к его собственному, сделав при этом очень чувственное, медленно-дразнящее движение, заставившее тебя прогнуться навстречу. Правда вовсе не дало возможности забыть один факт. Только опалило и заставило пламя, горевшее ровным пусть обжигающим, словно в печи светом, взметнуться огненным штормом.
Ты болван, Отори Кёя! Ты знаешь об этом? Нет? Теперь знай! Можешь даже записать это в своём блокнотике, в котором записываешь даже то, что прекрасно помнишь... - ты молча смотришь, как Рен открывает не известно откуда взявшуюся баночку с... с чем? В следующий миг становится понятно, что изначальная догадка была верна. - ...а этот момент как-то упустил из виду...
Поднимая глаза к его лицу ты надеешься увидеть там окончательный ответ (ага! а ты вопрос-то задал? Нэ?) на незаданный во...
Твой почти вскрик от прикосновения прохладной (странно... - ничего странного, посмотри внимательно, болван, это смазка... не слышал никогда буд-то...) руки к явному свидетельству собственного возбуждения сдержать не удаётся. Только глаза крепко зажмуриваются. (А ну, смотри давай!)Правда, через пару секунд ты заставляешь себя распахнуть их - надо, просто необходимо видеть лицо того, к кому будешь обращаться сейчас...
- Рен, ... прости... меня... - каждое слово - это выдох, после которого просто жизненно необходимо сделать очередной вдох.. чтобы жить. - Я действительно... ни на что... не годен... - как сказать следующую фразу, ты даже не представляешь, но... - Тебе ведь... может быть... больно... - На тебя с любопытством смотрят - справишься или нет? И это тоже вызов... От этого голос лишь крепнет, он уже не такой неуверенный, просто очень хриплый, как если бы ты сорвал его. Даже дыхание выравнивается. - Я просто эгоист. - Твои пальцы на ощупь находят его, измазанные в... любриканте... кажется, это так называется. Хм... всё-таки старшие братья-медики иногда тоже бывает, невольно помогают, пусть даже они немного издевались над тобой своими знаниями... Когда и твоя ладонь становится скользкой от крема, ты размазываешь его вдоль пальцев. - Если я сделаю что-то не то, сразу же говори... или поправляй, прошу. - Держать его так вот очень приятно, да и шептать всё это удобно, но... только бы самому не грохнуться в забытие - слишком уж близко его безупречное тело, и слишко м интимно он снова обхватил твой член.
Одновременно со своими последними словами, направленные в ушко любимого (как всё-таки непривычно так его называть, но как оно, это слово, окрыляет!), ты проводишь по складке между ягодицами лишь одним пальцем, а ответ ещё более бурный, чем пару минут назад. Это чуть придаёт уверености. Палец уже нашёл, то, что искал и... медленно, словно боится (да так оно и есть) пробует погрузиться в тесное пространство. Реакция ещё более неожиданная. А он что, мазохист? Так резко...

(ООС: О, чёрт! Я всё-таки пишу это! >_<)

Три слова придают чуть больше уверенности в том, что пока всё идёт правильно, что ты пока что не делаешь фатальных ошибок.
Очень отстранённо замечаешь свою реакцию на его прикосновения - движения бёдрами помогают ещё ближе придвинуться к той грани, которая ещё не изведана, но уже зовёт, словно Серена из мифов. Сопротивляться бесполезно, да и не хочется. А в его просьбах (не указаниях или подначках) ты, если подумать, никогда не мог ему отказать... И... чего ты замер-то? По логике вещей, чтобы  действительно подготовиться к тому, что хочется завершить как можно быстрее и никогда не прекращать одновременно, нужно двигаться... и ещё.. одного пальца явно не достаточно. - незримый разговор двух противоположностей в тебе. - Он ведь остановит меня? - спарашиваешь сам себя и тут же отвечаешь, только более нетерпеливо, как будто другой человек, - Да, точно. Он остановит, только ты-то действуй уже! Начиная движение пальцем внутри, ты внимательно, боясь пропустить малейший признак боли в мимике такого дорогого лица, скользишь по нему взглядом. Беспокойство за Рена почти что заглушает все остальные эмоции... почти... Ничего подобного! А ты? Твоё удовольствие?! Твои желания?!! - Нечто эгоистично-мерзкое начинает поднимать голову и нагло подталкивать к действиям, которые не кажутся тебе подходящими для удовольствия, и уж тем более нежности и любви, с которыми изначально хотелось обращаться с Реном. Твой стон от накатывающих волн жара, поднимающихся из области, которой полностью завладела рука любовника, вырывается, одновременно с введением в его теплоту второго пальца и нажатием на что-то, что вызывает у того, прогибание в спине и почти крик. Нет! Я не буду! Не хочу причинять боль! - борьба с самим собой выиграна хотябы в том, чтобы сглаживать вину, и ты накрываешь в нежном поцелуе уже искусанные, припухшие губы.
- Прости... прости.. прости, - быстрые, едва заметные прикосновения по всему лицу, лишь бы не дать появиться там малейшим признакам... что? когда ты действительно обращаешь внимание на... затуманенные желанием ещё большего глаза, когда тебе шепчут "ещё!", то просто уже не способен что-либо понимать, кроме того самого зова, который не отпускал ни на минуту, начиная...
Уткнувшись лицом в его шею и целуя самые нежные на ощупь из её участков, ты ссо стоном нетерпения всё твердишь, не слыша, отвечают тебе или нет:
- Прости, прости... - Облизав губы, и медленно убрав свои пальцы из него, резким движением разворачиваешь Рена и роняешь его на постель, тут же сбрасывая с плеч уже немного раздражающий халат - хочется как можно больше оголённой кожи прижать к нему. - Рен, я больше не могу, прости... - Гладишь разметавшиеся волосы и садишься меж его коленей. Всё! Это предел! Видеть его перед собой вот так, зная, что сейчас произойдёт... Но всё же... весь собранный по крупицам контроль над своими действиями, брошен на высказывание вслух одного единственного вопроса, хоть ответ тебе и известен... но всё же... - Рен, ты позволишь?..